Канрио Хигаонна родился 10 марта 1853 года в городе Наха.  Несмотря на то, что он не был гигантом, Канрё отличался от природы хорошим здоровьем и с юных лет проявлял интерес к воинским искусствам. С малолетства он помогал отцу в его работе, а поскольку старший брат был очень болезненным ребёнком (второй и третий по старшинству братья умерли младенцами), ему приходилось работать наравне со взрослыми Хигаонна-старший владел небольшим морским судном, джонкой, и торговал бытовыми предметами первой необходимости, курсируя между мелкими островками, расположенными недалеко от Окинавы.

            

                Рюрю зарабатывал на жизнь тем, что строил кирпичные дома, и, кроме того, плёл корзины и всяческие предметы быта из бамбука. Однажды, к нему заявился молодой человек, возомнивший себя мастером рукопашного боя, и, намереваясь не то вызвать на бой Рюрю, не то просто похвастать своей силой, схватил толстенный бамбуковый шест, и, напрягшись, переломил его пополам. Хигаонна, присутствовавший при этом, только открыл рот: это была демонстрация невиданной силы! Но и Рюрю был не промах. В ответ он взял такую же бамбуковую палку и, чтобы вы думали? Он её разорвал! Не поломал, а именно разорвал, растягивая в стороны за разные концы! 

           Почти все формальные комплексы Годзю-рю были привезены Хигаонной Канрё из Китая и были переданы одному из лучших учеников мастера - Мияги Тёдзюну.  .Он привёз с собой из Китая следующие формы: Сантин, Сэюнтин, Сисотин, Сансэру, Сэйпай, Сэйсан, Курурунфа и Супаринпэй. Но, скорее всего, Канрё знал ещё больше ката. Пол Оками, американский мастер Годзю-рю, написавший несколько статей, посвящённых этому стилю каратэ, писал однажды о Хигаонне: "Он также привёз из Китая другие формы стиля Журавля, в том числе и красивый длинный комплекс Хакуцуру, который известен немногим годзюристам и обычно не упоминается в числе обще принятых ката Годзю-рю". .Хигаонна Морио пишет, что мастер также мастерски владел шестом, копьём, широким односторонним и узким обоюдоострым мечами (в у-шу эти мечи носят названия "дао" и "цзянь", в окинавском кобудо их называют соответственно "рёба-катана" и "яманадзи", шест называется "кун", а копьё - "яри").

       Естественно, Канрё обучал так же, как его обучали в Китае. Та методика тренинга не включала в себя такого раздела как свободный спарринг. Видимо поэтому некоторые учащиеся, забыв о требованиях учителя не применять без необходимости приёмы, стремились проверить себя в уличных потасовках. Говорят, поэтому руководство училища решило закрыть клуб. Но, несмотря на это, вокруг Канрё сложилась группа преданных учеников, среди которых был и Мияги Тёдзюн один из тех, кто увековечил своё имя, сохранив традицию рукопашного боя своего учителя.
    
     

            Он не был просто тренером в обыденном понимании этого слова. Он был учителем с большой буквы. Хигаонна придерживался определённых норм и принципов, хотя "ничто человеческое" ему не было чуждо. Он часто говорил Кёде Дзюхацу, что "предназначение каратэ не причинять людям боль и калечить их, а помогать обществу". Любимым высказыванием мастера было: "Каратэ нуждается в технике, и каратэ нуждается в цели". Чтобы лучше характеризовать личность Хигаонны, можно привести ещё одно выражение, принадлежащее ему: "В воинских искусствах важное место занимает духовное совершенствование, поэтому запомните: если в вашей жизни что-то преградит вам путь, сверните и обойдите это"...

                                                             

     Мияги Тёдзюн  родился 25 апреля 1888 года в городе Наха (остров Окинава). Семья его принадлежала к сословию дворян, а глава семьи, Миягусуку Тёсё владел двумя кораблями, на которых привозил из Китая медицинские препараты, считался одним из богатейших людей в округе.

Юный Тёдзюн был от природы физически крепким мальчиком и отличался буйным характером. В 1899 году, когда ему исполнилось одиннадцать лет, его мать попросила известного мастера туди-дзюцу (так в старину называли каратэ) Арагаки Рюко принять Тёдзюна в ученики.  Мать Мияги Тёдзюна, глядя на всё это, пришла к тому выводу, что мужчине необходимо быть закалённым и физически, и духовно. Вот поэтому она настояла на том, чтобы Тёдзюн начал заниматься воинскими искусствами.

Как стало известно со слов ныне здравствующего мастера Хигаонны Морио, в додзё Арагаки Рюко юный Мияги в основном занимался укреплением своего тела и работал с такими приспособлениями как макивара, тиси, нигири-гамэ и другими приспособлениями из раздела ходзё-ундо.

Когда юноше исполнилось 14 лет, наставник представил Тёдзюна своему другу, мастеру Хигаонне Канрё, и предложил взять этого парнишку в ученики. Стать учеником Хигаонны значило удостоиться большой чести, поэтому многие стремились изучать воинские искусства у этого известного мастера. Но немногие и из тех, кто начинал заниматься у него, оставались, вынеся огромнейшие нагрузки... Мияги Тёдзюн выдержал первое испытание: долгое время он не занимался ничем, кроме работ по дому и саду. Ему, отпрыску знатного рода, приходилось, не покладая рук суетиться по хозяйству: он убирал в доме, чистил и мыл полы, приносил воду, ухаживал за растениями в саду и многое-многое другое. Делал он это с большим энтузиазмом, и вскоре у Хигаонны Канрё не осталось и тени сомнения в том, что перед ним человек искренний с чистыми помыслами, не чурающийся даже грязной работы и настойчивый в достижении своих целей.

 

              

Превознемогая боль и усталость, Мияги посещал тренировки. Стремление стать мастером каратэ побуждало его заниматься и в свободное время. По утрам путь в школу он совершал бегом, а кроме этого часто ходил к морскому побережью, где занимался в основном физическими упражнениями. В школе он стал одним из лучших по гимнастике, попробовал свои силы в дзюдо и сумо. Кстати, окинавский вариант отличается от японского, как мне кажется, простотой и отсутствием огромного количества ритуалов и доступностью правил. Но сейчас важно не столько это, сколько определить отношение Тёдзюна к воинскому искусству. Что касается каратэ, Мияги просто "заболел" им. Выполняя Сантин-ката, он пытался заглушить шум прибоя силой своего дыхания; он поднимал тяжёлые камни и совершал с ними различные движения, чтобы развить силу, бросал их, стараясь метнуть как можно дальше. Ката Сантин он иногда выполнял, заходя в море по шею. Гребень волны становился для него "врагом", и по нему он наносил удары, оттачивая своё чувство дистанции. Слышал я, что во время некоторых своих визитов на Кюсю (уже мастером солидного возраста), он, будучи на заснеженной вершине одной из гор, вышел на улицу босиком и выполнил Сантин несколько раз, стоя по колено в сугробе. Для того, чтобы укрепить мышцы спины и шеи, обвязывал пояс вокруг одного конца бревна, а другой надевал на шею и разгибал спину. А после тренировки, проведённой у мастера Хигаонны, он уставал настолько, что, как рассказывают, не мог подняться по лестнице на второй этаж, где находилась его комната, поэтому часто ему приходилось ночевать в коридоре на холодном полу.

 

Хигаонне Канрё было суждено прожить еще три года, после того как его ученик вернулся с военной службы. В течение этого времени Мияги изучал те ката Наха-тэ, которые до сих пор не знал. Каждый день он заходил за учителем и провожал его до своего дома, где они тренировались весь день. Мияги лично готовил наставнику обед и ужин и подавал пищу на специальном подносе такаудзин, который на окинаве использовали только при обслуживании сановитых аристократов. В свою очередь сэнсэй не только демонстрировал своему ученику движения каратэ, но посвящал его в сам дух учения, подолгу беседуя с ним.

К октябрю 1915 года состояние здоровья Хигаонны Канрё значительно ухудшилось, и он скончался. Траурная церемония, как писал Хигаонна Морио, проходила в доме мастера Мияги. Он же взял на себя все расходы, связанные с обрядом погребения.

 

                   

После смерти наставника (утверждают, что Мияги побывал в Китае ещё в мае 1915 года, то есть до того, как умер его учитель) он решил направиться в Китай, в город Фучжоу, где Канрё Хигаонна учился у-шу у легендарного Рюрю Ко, и найти его. В этой поездке его сопровождал известный на Окинаве мастер китайского кэмпо, друг Мияги У Сянгуй (1886-1940гг), известный больше под именем Гокэнки . Но на прежнем месте дома мастера Рюрю Ко не оказалось - в ходе Китайской революции его семья съехала с нажитого места в поисках более спокойной провинции. Возможно, ему просто не повезло. Когда он вернулся из Китая ему исполнилось 27 лет. С собой он привез ката Роккисю (Тенсё).
 После смерти Канрё мастер Мияги стал набирать своих собственных учеников.

       

К нему просились многие, но оставались только самые настойчивые и преданные: мастер предъявлял очень высокие требования и к духовному, и к физическому состоянию учеников. Яги Мэйтоку рассказывает: "...Первые год-два мы занимались только тем, что тренировали только юби-ундо, ходзё-ундо и лишь по истечении этого срока учились Сантин ката... А тренировал он так, что сил после занятия ни на что больше не оставалось. Даже для того, чтобы сходить в нужник, там присесть, а затем встать, приходилось хвататься за специально прикреплённую верёвку, так как ноги уже не держали. После проверки Сантина на теле оставались синяки, особенно на плечах. По этим отметинам люди часто узнавали нас, когда мы ходили в общественные бани. Один старичок, увидев мои синяки, произнёс: "О! Да ты, должно быть, занимаешься у Мацу!". 

 

  

Это же подтверждают и другие ученики Мияги. Так, Накаима Гэнкай вспоминал, что занятия на заднем дворе дома Мияги в Цубоя, квартале Нахи, проводились с трёх часов дня до восьми вечера. Новички сначала долгое время выполняли предварительные упражнения для укрепления тела, занимались поднятием тяжестей, чтобы подготовить себя к занятиям каратэ, отрабатывали передвижения в стойке сантин-дати. Накаима отметил, что Мияги мог часами говорить на такие темы, как особенности техники каратэ, современное положение воинских искусств в современном мире, происхождение и развитие китайских стилей, связь между каратэ и буддизмом, а также место воинских искусств в культуре Окинавы.